КитайЭтноЭксп. Часть I. Урумчи, Ланьчжоу, Сяхэ

7–27 октября 2014

Для очередной этнографической экспедиции была выбрана страна необъятного размера и столь же огромной истории — Китай.

Урумчи

В аэропорту Урумчей все надписи продублированы на русском, потому что сюда прилетают много русских и казахов.

Урумчи — главный город уйгуров.

Уйгуры — мусульмане.

Народ буйный — то терактик устроят, то еще как-нибудь национализм свой проявят. Поэтому на каждом углу сидят полицейские (как в Тибете).

Каски и щиты лежат на каждой проходной в ожидании сигнала тревоги.

Везде вооруженные охранники.

На перекрестках — броневики.

Серия плакатов, посвященная борьбе с терроризмом, висит на каждом заборе. На самом деле, плакаты строго антимусульманские. Не носить хиджаб, не отпускать бород, не использовать исламскую символику. Не могу представить, что было бы, если бы подобные плакаты появились в Европе или в России. А китайцы так наводят порядок. «Будьте красивыми традиционными урумчанцами». И все дела.

У пешеходного перехода палочки обратного отсчета (как в Ниигате).

Граждане катаются по пруду на ватрушках с моторами. Педали и весла никого больше не привлекают.

Уличная лента для насекомых.

У нас продаются петушки на палочке, а тут — драконы из жженого сахара.

Любимая китайская уличная сладость — яблоки в карамели.

Кордицепс. Китайское лекарство. Очень дорогая штука. Это гриб, который паразитирует на насекомых. То есть, сначала на муху или муравья попадают споры кордицепса, прорастают там, насекомое умирает, а гриб разрастается и продается за огромные деньги.

В супермаркете сумки посетителей помещают в матерчатую сумку на молнии, а конец молнии закрывают штукой, которая пищит в рамке (как на одежду в магазинах вешают).

Охранник в магазине. С каким-то невиданным то ли мушкетом, то ли автоматом.

Урок этнографии: по диагональной ленте можно опознать сотрудницу банка, по коралловой кофточке можно опознать беременную женщину. Перед нами беременная сотрудница банка.

Уличная еда. Сосиски, крабовые палочки и еще какая-то фигня.

Продавец апельсинизированной воды. Инвайт хлещет фонтаном через сито, где остаются крупные ошметки мусора. Остальное разливается по стаканам.

Рядом продаются сушеные ежики.

Из мусорного бака текут ручейки чьей-то крови.

Ланьчжоу

Прилетели в Ланьчжоу. Остановились в хостеле, обустроенном в каком-то арт-кластере.

Город огромный, бессмысленный и строящийся.

Сложно представить, чтобы кто-то сказал «мечтаю вернуться в Ланьчжоу».

Дорожные указатели. Успей сориентироваться.

Сяхэ

Начинаются тибетские красоты.

Местные жители.

Монастырь Лабранг. Женщина метет площадь.

Землю копают тоже женщины. Мужики стоят рядом, наблюдают, курят.

Уборщица поднимает с земли мусор двумя палочками, как еду. Только палочки полуметровые, напоминают по конструкции ножницы.

У местных помойных баков должно быть две двери — сверху (для кидания) и сбоку (для вынимания).

Овцы.

Остановились в тибетском селе, которое напоминает что-то среднее между Монголией и Сан-Томе и Принсипи.

В номерах удобств нет, но хозяйка заботливо вешает для нас пароль от вайфая на изоленту.

Мама мыла раму.

Солнечные панели украшены драконами на столбе.

Китайцы обожают трехколесный транспорт.

На заправке продаются куриные ноги по полтора юаня (20 центов).

«Не води уставшим». Интересно, знают ли китайские водители, что «Z-Z-Z» — это классическое американское обозначение храпа в комиксах, которое стало настолько общеупотребимым, что превратилось в универсальное американское обозначение сна вообще? Понимает ли китаец, что тут Z, а не N, скажем? Или он просто думает, что это какие-то флюиды сна из головы водителя?

На плакатах дорожной полиции вовсю изображены фотки трупов, которые плохо рулили или доверили свою жизнь плохим водителям. Только лица иногда замазывают в фотошопе. Перевернулся автобус? Отлично — печатаем всех.