Березники и Соликамск

2 февраля 2010

Пермский край, среди прочих достоинств, богат зонами.

Я отправился на экскурсию по трем исправительно-трудовым колониям с полным багажом стереотипов. К концу дня мысль оказаться на зоне больше, чем на день, перестала казаться такой уж страшной.

Березники

Первым пунктом в программе шла женская колония № 28.

Здание администрации чем-то напомнило школу без учеников, но с одними учителями. Наверное, так выглядят РОНО.

Подоконник в кабинете начальницы.

Первым развеялся стереотип о размерах зон. Я всегда думал, что зона — это бесконечно большое пространство, а бараки занимают на ней много-много гектар. Оказалось, что зона вообще может состоять из двух строений. Обычно исправительно-трудовая колония напоминает территорией и зданиями какой-нибудь завод с общежитием. То есть, все крайне компактно.

Тут есть комната с образцами продукции. Данная колония, лучшая в Пермском крае, вообще каждый год участвует со своими моделями в конкурсах мод.

Трудовая часть заключается в том, что все, кто не буйный и не пожизненник, работают.

Оказывается, слово «заключенный» не используется. Все говорят и пишут «осужденный». Так развеялся второй стереотип.

На вид — обычный швейный цех.

Но тут есть небольшая интрига. Увидев бородатого мужика с фотоаппаратом (относительно редкое зрелище в женской колонии), одна из портних залезла на швейный стол, желая показать свои ноги. Глаз на затылке заметил, как начальница, стоящая за моей спиной, показывает кулак размером с мой фотоаппарат.

В женской колонии все охранницы — женщины.

Половина женщин сидят за убийство, другая половина — за наркоту.

В советское время женщины не убивали с такой легкостью.

В колонии тишина и спокойствие.

Цыганки плетут корзины.

Девушка вышивает на пяльцах.

Художница-оформительница рисует новые планы эвакуации.

Выпускается стенгазета «Крокодил» с грифом «Утверждаю» в правом верхнем углу.

Я был уверен (еще один стереотип), что у охранников есть дубинки, пистолеты и пр. Так вот, оружия у них нет, чтобы не вводить осужденных в соблазн. Оружие есть только у охраны на вышках. А в самой колонии ходят без всего.

Фасон верхней одежды не менялся никогда. Женщины носят валенки, ватники, ушанки и платки. С таким же успехом это мог быть и 1950-й год.

Соликамск

Город с узаконенной ошибкой в соединительной гласной.

Место богато полезными ископаемыми и исправительными колониями.

Следующая остановка нашей программы — мужская исправительно-трудовая колония «Белый лебедь» (ФГУ ОИК-2 ГУФСИН России по Пермскому краю). Тут сидели многие известные преступники, включая Салмана Радуева. Из окна начальника открывается вид на прогуливающихся осужденных, а на крыше здания напротив находится символ колонии — белый лебедь.

Годы прохождения предполетного досмотра в аэропортах всего мира, а также большое количество фильмов про тюрьмы создали твердый стереотип: высший пилотаж — это когда в батоне хлеба с воли передают ложку, которой можно прокопать тоннель наружу. Оказывается, на производстве у осужденных есть доступ к любым инструментам — от пилорамы до токарного станка.

Конечно, все инструменты имеют инвентарные номера, и их надо вечером сдавать старшему, но в течение дня при желании можно было бы собрать вертолет.

Все осужденные работают. Не работают только те, кто осужден пожизненно. Потому что те, кто осужден пожизненно, ничего не теряют — расстрелять их нельзя. Так что на всякий случай им даже отвертки не доверяют подержать.

Впрочем, замеченных в склонности к побегу держат в подвале. В оборудованных цехах работают спокойные.

А бригадир у спокойных вообще как царь сидит. И никому не приходит в голову мысль достать из стены гвоздь, чтобы воткнуть его кому-нибудь в глаз.

В отличие от женской колонии, атмосфера в мужской ощущается достаточно напряженной. Одинаковые черные бушлаты способствуют общей мрачности. А мебель тут делают а) невысокого качества и б) дороже, чем в Икее.

Последняя колония на сегодня — № 9 («туберкулезная»).

На воздухе работает трактор с пририсованной мерседесовской звездой и надписью «Бумер».

Тут тоже цеха оборудованы разнообразными инструментами и станками.

Тут тоже делают плохую мебель и сувениры сомнительных эстетических качеств.

Вся территория украшена досками со стихами такого же качества, как и мебель.

Художники не сидят без работы.

И скульпторам есть занятие.

В столярном цеху.

Медведева спрятали в сторонку, тут другие кумиры.

Последний стереотип про зоны был создан, очевидно, под влиянием репортажей из тюремных камер: люди сидят вдесятером в трехметровой комнате и никакого просвета до конца жизни у них не будет. Оказалось, что зона находится точно под тем же открытым небом, что и любое другое место.

Ну да, забор. Ну да, автоматчики где-то по периметру. Но не так страшно, как казалось раньше.