Венесуэла. Часть I

04–13 февраля 2008

Я весь был еще полон впечатлений от недавней поездки по Штатам, поэтому первое, что захотелось проверить — а какие в Венесуэле столбы? Оказалось, все нормально. Во всей стране, включая самые захолустные горные деревни, столбы металлические.

Трансформаторы в бочках — ровно как в Штатах. Зато тут электрический столб может быть перекресточным, то есть провода проходят через него в перпендикулярных направлениях. Не уверен, что я когда-либо видел такое.

По Венесуэле видно, что абсолютно все тут — выключатели, дорожные знаки, светофоры, трансформаторы на столбах — заимствуется у США. При этом на заборе вполне можно встретить картину, на которой рука национального освобождения мечом прогоняет статую Свободы с бомбой в когтистой лапе, орла и американский флаг, состоящий из черепов на синем фоне и ручьев крови на белом. За компанию рука в белой перчатке прогоняет мелкого подлеца с галстуком, покрашенным как флаг Израиля. За рукой следует местное население — индейцы, негры и пр. Перед всем этим стоит совершенно американский гидрант, никого не смущает.

Пожарные трубы из стены отличаются от своих северных братьев только палочками от мороженого, воткнутыми внутрь.

Типично штатовский знак «одностороннее движение» — белая стрелка на черном фоне — тут прекрасно модернизировался для обозначения двустороннего движения (последний раз я так радовался в Канаде, где есть обозначение «проезд разрешен» в виде зеленого кольца.)

Полно типично штатовских знаков в ромбе на желтом фоне. Берегут силуэт старого светофора, не дожившего до наших дней.

Часть знаков более типична для Европы и Южной Америки; например, «стоянка запрещена» и «остановка запрещена» (как в Чили):

На знаках сервиса встречается совершенно что угодно — и обсерватория, и место гнездования кондоров. Кондорам тут несладко. Дело в том, что местные индейцы считают, что кондоры воруют новорожденных. Поэтому священный долг каждого индейца — убить всех кондоров. Власти с трудом разводят птиц, но суеверия оказываются сильнее природоохраны.

Квадратный корень из автобуса.

Тут недавно прошел референдум. Было два варианта ответа: «да» и «нет». Первый наделял текущего президента Уго Чавеса неограниченной пожизненной властью. Но народ сказал «нет». Вся страна до сих пор расписана агитацией обеих сторон.

Народная дорожная разметка выступала против смены конституции.

А объекты государственного подчинения отдавали предпочтение руководящей линии.

Когда Чавес узнал о своем проигрыше, он рвал и метал, разнес все телекамеры в комнате, стучал кулаками в стены и разбил руки в кровь. Венесуэльцы рассказывают об этом с нескрываемым удовольствием. Тут вообще нет политически равнодушных — все мечтают о том, чтобы Чавеса кто-нибудь застрелил.

Сокращения здесь образуются по знакомой схеме. Минтур — это Венесуэльское министерство туризма.

Со светофорами просто: на всю страну две модели — постарше и помладше. Столбы одинаковые, принцип конструкции кронштейна американский.

Единственная уникальная вещь — в Каракасе. Нигде больше в мире нет пешеходного светофора, который бы висел над проезжей частью, над головами у всех.

Типичная конструкция автобусных остановок.

Нескладность никого не волнует, потому что автобусная остановка тут везде, где встанет народ. Люди будут замечены зазывалой-кассиром, который объявляет направление, высовывая голову в окно при виде любого стоящего у дороги человека.

Венесуэльские автобусы — это отдельный жанр, такой же самостоятельный и неповторимый, как в Бангладеше. Обязательным атрибутом является закрытое тонированной пленкой лобовое стекло. Некоторые автобусы выглядят как мусульманские женщины в никабе.

Главное — чтобы была защита от солнца и много разных декоративных элементов.

Частники на улице не останавливаются. Да в них никто и не сядет. У такси обязательно должен быть опознавательный знак.

Народ часто ездит кучей в кузове. Пентов это не удивляет.

Потому что они и сами не всегда помещаются.

Венесуэльцы не пользуются почтой. Совсем. Почтовые ящики есть только в аэропортах, перекошенные и сиротливые. Открытки еще можно иногда встретить в туристических кварталах, но достать марки мне удалось только через неделю и только в центральном почтовом отделении столицы. Почта умерла.

Зато не умер телефон. Муниципальный таксофон не любят — дороговато. Зато рядом с ним сидит специальный мужик, дающий на пару минут мобильник напрокат.

Бывают и какие-то в дополнение к мобилам городские линии. Все это очень напомнило Монголию.

У народа есть и свои мобильники, обычно у каждого венесуэльца их даже два. Но дорого, дорого. Не удивительно, что половина мест в переговорных пунктах (где в ряд стоят десять кабинок) всегда заняты.

Типичный местный артефакт — перевозной холодильник мороженщика. Он похож на промышленную полотерную машину, только к ручке у него обязательно приделано несколько велосипедных звонков или колокольчиков. Продавец постоянно за них дергает, возбуждая воспитанный в каждом венесуэльце с детства пломбирный рефлекс.

По разгильдяйству венесуэльцы мало чем отличаются от нас. Вполне можно в случае пожара разбить стекло, за которым ничего не окажется.

Стекло, за которым что-нибудь может оказаться, всегда зарешечено. Это типичное венесуэльское окно:

Решетки ставят на любом этаже (почти как на Тайване).

У каждого здания должно быть название. Причем, название это обязательно должно быть написано буквами, вырезанными из металла.

У каждого уважающего себя частного дома — тоже обязательно есть название. Обычно оно тоже из металла, хотя встречается и роспись по кафельным плиткам. Такого количества частных шрифтовых уличных композиций я не встречал нигде в мире.